Обноженный - Страница 29

Разница между простым и составным луком фундаментальная. Выходит на уровень государственной политики и организации материально-технического обеспечения армии.

Простым луком был английский шестифутовый «лонг боу» — «длинная палка». На самом деле он двухслойный. Но — не клееный. Просто он так вырезался — из куска, состоящего из плотной внутренней части ствола и прилегающей, более мягкой, внешней.

У простых луков важный недостаток: они быстро теряют свои пружинящие свойства. Соответственно, тетиву можно натягивать только перед боем, 10–30 выстрелов сделал — выкидывай. Оружие на один бой.

Значит, за армией должны идти обозы с заготовками, значит, стрелкам нужно дать время перед боем — натянуть тетиву на лук…

В Англии — сыро, составной, склеенный лук — развалится. А в Степи — сухо. И все степные народы делают составные луки. На составном луке натянутую тетиву можно держать долго — боеготовность резко увеличивается. Понятно, при консервации на хранение — снимают. Так ведь и автоматы с взведёнными затворами — в складах не держат.

Русь — между Востоком и Западом. На Руси тоже сыро. Но новгородские пешие стрелки используют составные луки в три локтя длиной. Правда, почти без костных вставок. Зато на «спину» лука наклеивают в несколько рядов сухожилия.

Новогородский лук без тетивы, чуть сгибают вперёд, от лучника, и клеят слой. Когда высохнет — ещё чуть сгибают вперёд, и поверх клеят следующий. Так — несколько раз. Суммарная толщина наклеенных слоёв — 2–3 миллиметра. Потом обматывают берестой от сырости. Сами «плечи» часто клеят из слоёв берёзы разной плотности.

У Акима луки сделаны по-новгородски, интересно будет попробовать.

— Я уже и стрел себе понаделал. Специально новый токарный станок построил. Смотри — какая прелесть получается. Ровненькие, гладенькие. А, Аким? Ты глянь, пощупай. Вот только не знаю — какие наконечники на них ставить.

— Охрим, принеси ему с телеги корзину с наконечниками. Пусть подберёт себе.

Парень уныло отправился на улицу за привезённой из Рябиновки корзиной разного железа. Аким, глубоко расстроено, «убито», глядя «в никуда», крутил в пальцах выточенные мною древки стрел, а я распевался соловьём по поводу своего нового токарного станка.

Токарные станки на «Святой Руси» есть. Но работают они… специфически.

Между двумя массивными стойками из толстых и широких досок на высоте около 70 см размещаются два поперечных бруса — стол станка. Между брусьями оставлен зазор, куда вставляются шпиндель и задняя бабка. Шпиндель — круглый стержень около 5 см в диаметре. На одном конце — головка с железным заострённым трезубцем, на который насаживается «баклуша» — деревянная заготовка будущего изделия. Другой конец — имеет коническую форму и упирается в выемку в стойке. С другой стороны в баклушу упирается заострённый брус. Второй конец бруса вставляется в квадратное отверстие задней бабки — второго опорного центра, и фиксируется в нём. Отверстие находится на уровне шпинделя — получается прямая ось вращения.

Вращение — от лучкового привода: верёвка, обвитая двумя-тремя петлями вокруг шпинделя, нижним концом прикрепляется к концу палки, лежащей другим концом на полу («ножная педаль»). Другой конец верёвки крепиться к пружинящему приспособлению. К тетиве подвешенного к потолку луку («лучок»), или к упругой жерди («пружинный привод», «очеп»).

Ещё необходимой деталью является опора для резца — просто стойка, стоящая возле станка.

У такой конструкции есть отвратительное свойство: половина рабочего времени теряется из-за возвратного хода. Половина оставшегося — из-за неравномерности скорости вращения и отвода-подвода инструмента. Так работают повсеместно вплоть до 18 века. Включительно.

«Делать из дерьма конфетку» — наше, исконно-посконное занятие. В данном случае грамматический падеж другой: не «из чего?», а «чем?». Ответ: «дерьмом».

Изделия у святорусских токарей получались «конфеткой» — достаточно гладкими и чистыми. Вытачивали довольно большие вещи — деревянные чаши до полуметра в диаметре.

Куча труда, выдумки, мастерства… навыки «правильного» нажимания на педаль, воспитываемые с младенчества, секреты выбора «правильной» верёвки, передаваемые от отца к сыну… сакральность очепа…

И тут, посередь всего этого, господом богом благословлённого, вековыми традициями освящённого, дедами-прадедами заповеданного… — я со своим кривошипом.

Типа как на бабушкином «Зингере» был. Да ещё и маховик поставил. Из толстой дубовой плахи в метр диаметром.

Её, конечно, раскрутить — дашь ума. Но потом… скорость держит, только педаль покачивай. То-то вокруг моих точильщиков, у которых станки точильные по такому же принципу построены, народ толпами собирается — невидаль невиданная. Да ещё и жужжит…

— Ваня… Ты это что сделал?

Аким очнулся, вынырнул из своей «пучины сокрушённости» и соблаговолил оценить прелестные продукты моего токарного промысла.

— Древки для стрел. Вот эта — из ясеня, эта — из берёзы. Я вот думаю: а дубовые делать? И по длине… может длиннее?

Я же помню: английские луки били ярдовыми стрелами, а у меня — аршинные.

Аким смотрел на меня с крайним удивлением. Потом потряс головой и, вдруг вернувшимся «командным» голосом, приказал Охриму, держащему перед нами большую корзину наконечников:

— Высыпай всё на пол. Так понятнее будет.

Что-то дед на глазах оживает. К чему бы это? Нет, я, конечно за него рад, но…

— Вот, Ваня, глянь. Это наконечник копья.